– Что случилось? – спросил Монти.
  — Ну хватит, сержант, — лейтенант говорил подчеркнуто официально, — включите систему слежения.
  — Ангел-хранитель. — устало улыбается Сергей. — Занеси опасное животное в базу. В категорию “снайперы”.
  Незнакомец поднял брови. Казалось, ответ чем-то позабавил его.
  – Значит, я не могу правильно поставить вопрос?.. Так я его поставлю!..
  Бхилай часто играла более важную роль в местном правительстве, чем отдаленный двор Катрины Штайнер на Таркаде. В море варварства Скопление Эрита было крошечным островком относительного благоденствия. Проктор Синвали являлся одним из важнейших торговцев Дома Малайя, надзиравшим за тончайшей паутиной торговли, связывавшей Эритские системы с Содружеством и системами Периферии, мирами, подобными Треллвану.
  Хоромами выделенную мне опочивальню назвать было нельзя, но тем не менее она была больше моего домика раза в полтора. Справа стояла большая кровать под балдахином, и я даже засомневалась, смогу ли найти себя в ней утром, когда проснусь. Рядом комод с ящичками для личных вещей. Я проверила их содержимое, но там было пусто. Своих вещей, кроме книги, у меня не было, поэтому ящики остались сиротливо пустовать и дальше. Небольшая тумбочка с тройным подсвечником с другой стороны кровати. Очень кстати, потому что сгущающиеся сумерки уже не позволяли ясно различать предметы, и я щелкнула пальцами. Три язычка весело заплясали, будто только меня и ждали и теперь не могут нарадоваться моему долгожданному появлению. Пламя отразилось в большом зеркале на противоположной стене.
  Айрис никогда не считала себя самоотверженной, хотя ей не чужды были великодушие, доброта и стремление прийти на помощь нуждающемуся. И она никогда не считала себя завистливой – у нее не было на то причин: всю свою жизнь она всегда находилась в центре внимания.

«Довольно хитрый ход, — подумал Мортон, — но свяжет ли он (или оно) мою потребность в информации с моим анализом, который он (оно) желает получить?» «Ваш анализ совершенно верен», — объявил баритон. В других обстоятельствах Мортон торжествовал бы, но не теперь, когда его тело лежало без чувств среди ночи на тротуаре в Новом Неаполе, а его «я» могло кое-как мыслить в энергетическом двойнике тела.
  — Запри его на складе, Дел.
  – Да, вообще-то, – вздохнула девочка, потупив глаза, – нигде…
  Едва глаза привыкли к яркому свету и согревшийся мистер Боркин начал подумывать, не слазить ли ему еще раз во внутренний карман, вышку явственно качнуло.
  Начальник ухмыльнулся:
  Он уселся на стоящий в углу табурет и, достав из кармана газетный обрывок, принялся изготавливать самокрутку, время от времени посматривая на Артема. Под этим внимательным взглядом у Артема все валилось из рук и на сборы ушло куда больше времени, чем ему понадобилось бы, если бы Мельник оставил его одного.
  Перед глазами встало лица Михаила Порфирьевича, Данилы, Третьяка, сведенное судорогой и покрытое пеной страшное лицо погибшего от ядовитой иглы бойца. За что они погибли? Почему сам он смог выжить? Что дало ему эту возможность, это право? Артем пожалел, что рядом с ним сейчас нет Ульмана, который одной насмешливой репликой рассеял бы его сомнения. Разница между ними была в том, что путешествие по метро заставило Артема смотреть на мир сквозь некую многогранную призму, а Ульмана его суровая жизнь научила глядеть на вещи проще — через прицел снайперской винтовки. Неизвестно, кто из них двоих был прав, но поверить в то, что на каждый вопрос может быть всего один, истинный ответ, Артем уже не мог.
  Медленно, один за другим извлекала Зейнаб из корзиночки странные предметы и раскладывала на полированном, черного дерева, столике у постели. Был тут хрустальный флакон с серебряной крышечкой, наполненный до краев какой-то прозрачной жидкостью, и алебастровый сосуд, полный красноватой маслянистой мази с запахом гардении… Были здесь также и два золотых браслета, соединенных между собой короткой цепочкой. Внутренность широких запястий была выложена молодым каракулем в мелких завитках. А какие-то два предмета были упакованы в пурпурные бархатные мешочки. Зейнаб развязала один — и на ее ладонь выкатилась пара серебряных шариков.

Кирилл Наметнов, подполковник танковых войск, передав скорбную весть дальше по эстафете, грустно посмотрел на ладонь с полурасплывшимся номером 1296, привалился к парапету и нахохлился, намереваясь ждать до упора. После неприятной новости желания склочничать у очередников как-то поубавилось, и они, понурившись, отправились на свои насиженные места, вяло переругиваясь друг с другом из-за подлинности маркера, начертавшего то или иное число на потной деснице.
  — Я не желаю никакой невесты, Аллаэддин! — сказал князь. — Мне достаточно трагедии с Хатибой! Словно животное, я совокупился с нею и зачал дитя, хотя ни в грош ее не ставил! Я не смогу снова так поступить! Нет, Аллаэддин, нет! — Он был непреклонен, а сапфировые глаза лучились решительностью.
  Позже, в ту же ночь, Фрэнсис Клоуд говорила мужу:
  Как можно сдаваться, пока есть хоть малейшая возможность отомстить?
  Она наблюдала за сменой выражений на его лице. Какие же все-таки дети эти мужчины… Но разве не предупреждал ее Карим, что многим по вкусу эти чувственные забавы? Ей еще повезло: некоторым нравится причинять женщине в порыве страсти боль…
  — Ладно, я стану тихой и покладистой девочкой, но не уверена, что меня хватит надолго. Теперь, Али Яхиа, иди и позови султана ко мне, но не сразу — дай мне время, я еще должна переодеться.
  — Нам надо узнать, что происходит. Ты хотел сходить на Хогарт-стрит...
  Лжеполицейский едко улыбнулся.

– Какая?
  Одна нога «Locust’а» нашла опору, а затем поднялась другая нога. Голова меха показалась над краем каньона. Сейчас он видел эту сцену прямо через сенсоры «Locust’а» на 180-градусном экране. Грейсон манипулировал рычагом, заставляя машину двигаться вверх и вперед. Одна плоская, с тремя когтями, нога встала на край, разбросив— песок, — и вот «Locust» наверху, на твердой плоской поверхности пустыни. Птичья фигуре «Locust’а» слегка накренилась, и его долговязые ноги заработали, двинулись вперед дергающейся, механической походкой.
  — Тебе это приятно, господин мой? — спросила она, заранее зная ответ. Он же просто ускорил ритм движений, н она прерывисто вздохнула.
  Светлая комната, в которую привела его Лидж, оказалась длиннее, шире и выше, чем показалось ему с порога. Это была гостиная со стульями, креслами, столами и массивным зеленым ковром. Прямо напротив Госсейна из борта корабля выдавалось выпуклое окно, образуя как бы обтекаемый балкон.
  — Ты поможешь мне, лейтенант, если вернешься в постель и уснешь. Утром нас ждет небольшой поход. Я хочу, чтобы ты была свежей.
  Холостой, уточнила она, вспомнив о Поле.
  — Ты ведьма!
  Утром им принесли еды, а ванну вновь наполнили теплой водой. Али Хассан снова явился, чтобы пожирать Зейнаб похотливым взором во время омовения. Когда она грациозно выступила из воды, Инига уже держала наготове полотенце, но Али Хассан выступил вперед и взял полотенце у девушки, которая съежилась от ужаса.

«Один готов», подумал Алдир. Клин-Фа тем временем отбила еще несколько выстрелов.
  – Я никого не… – удивленно начала было Лили, но вдруг у нее родилось страшное подозрение. – Нет!
  Лори резко мотнула головой:
  Он слабо улыбнулся ей, не разжимая губ.
  Теоретически, ей было позволено подниматься только до высоты в сто пятьдесят метров, ангары же для самолетов и вертолетов находились выше еще на сто пятьдесят метров. Но молодой коренастый солдат, обслуживающий лифт, не выдержал боковой удар в челюсть. Как и большинство других людей, он никак не мог представить себе, что эта высокая, тонкая девушка столь опасна для девяностокилограммового мужчины в расцвете сил. Он оказался без сознания еще до того, как обнаружил свою ошибку. Это было жестоко, но она связала проводом его руки и ноги и использовала провод, чтобы закрепить кляп, который она затолкала ему в рот.
  Жоссель и Мадлен уже ожидали у входа, но когда Беттина бросилась к ним, Тристан, сжав ее руку, дернул назад. Он не позволил ей поговорить с матерью и служанкой и, не останавливаясь, прошел в дом, уводя Беттину.
  - Вы довольно удачно вписались в реалии нашей жизни, - произнес Вагит Тимурович, отбросив в который раз бумерангом возвращающиеся мысли.
  Сол изменил манеру сканирования. Во-первых, надо было смотреть в будущее, чтобы искать виновников в своём времени. Во-вторых, стоило обращать внимание на насилие более концентрированное, что-ли. При таком подходе летом следующего года он отметил жуткую вспышку насилия в столице Гаити Порт-о-Пренсе. Около двух тысяч убитых. «Переворот или уличные беспорядки, — подумал Сол. — Черта с два здесь найдёшь концы.» Прогноз оказался верным. Корни уходили в далёкое прошлое. Вмешиваться было бесполезно.

Вслед за этим что-то большое и тяжелое ударилось о внешнюю броню «Страуса». Дым повалил в отверстие оставшегося открытым аварийного люка, но Рэмедж не обратил на это внимания. Усилия последних минут наградили его темнотой в глазах и жестоким приступом тошноты. Боль, слава Богу, постепенно уходила, но головокружение осталось. Он гадал, удалось ли ему повредить антенну второго глайдера и заставить вражеские глушилки замолчать. Чтобы выяснить это, он вновь потянулся к рычагам.
  — Добрый день, мистер фон Дайним! — защебетала Таппенс. — Прекрасное утро, не правда ли?
  Гигант прошел сквозь огонь невредимым. Он поливал улицу и здания лучами кипящей энергии, все вокруг вспыхивало и рассыпалось.
  — Я тебе его дарю, — улыбнулась Зейнаб. — Ведь ты предпочитаешь жить вне еврейского квартала, а этот домик стоит как раз на отшибе. Здесь ты сможешь вкусить желанного уединения. Тут можно и работать, и развлекаться, и никто не помешает тебе, мой господин. Тебе надо будет завести собственную повариху — ведь я собираюсь увезти Аиду с собой… Нет! Я сама подберу искусную кухарку! Если это предоставить тебе, то ты будешь откладывать до бесконечности… Нет, я должна до отъезда убедиться, что все твои дела улажены, Хасдай! — теперь она говорила без умолку, пребывая в состоянии крайнего возбуждения.
  Грейсон вернулся к контрольным рычагам и стал исправлять ситуацию, положившись на свое природное чутье. Отжавшись от земли, «Shadow-Hawk» встал и обернулся лицом к противнику.
  Глаза Зейнаб засияли:
  — Морскую воду, сэр?
  И Ник подчинялся, благословляя про себя ее изобретательность.

– В футбол, в соккер, в крикет. У меня четыре старших брата и отец, и все они помешаны на спорте. Если бы я не играла в футбол, то все детство провела бы сидя дома в одиночестве. Вот поэтому я и пью таблетки.
  — Не подведу, сэр. Я готов.

  Коротко, не пускаясь в описания своих приключений, он рассказал отчиму, где пропадал и что успел сделать за это время, объяснил, почему вернулся. Тот только качал головой и ругал Хантера. Потом опомнился, сказав, что о мертвых — или хорошо, или ничего. Впрочем, что именно случилось с Охотником, он не знал. — А у нас тут видишь, что творится? — голос Сухого опять затвердел. — Каждую ночь они так и валят, никаких патронов не хватит. Пришла дрезина с Проспекта Мира с припасами, но это так, семечки. — Они туннель взрывать хотят у самого Проспекта, чтобы полностью отрезать и ВДНХ, и остальные станции. — Да… Это они грунтовых вод боятся, поэтому близко к ВДНХ не решаются. Но надолго это не поможет. Черные себе и другие входы найдут. — Когда ты отсюда уходить будешь? Уже мало времени остается. Меньше суток, тебе же надо все подготовить… Отчим окинул его долгим взглядом, словно проверяя. — Нет, Артем, у меня отсюда уже дорога только одна, и она не Проспекту Мира. У нас здесь раненых тридцать человек, что мы их — одних бросим? И потом — кто будет оборону держать, пока я свою шкуру спасать? Как это я подойду к человеку и скажу ему — вот ты остаешься здесь, чтобы сдержать их и умереть, а я пошел? Нет… — он вздохнул. — Пусть взрывают. Сколько продержимся, столько и продержимся. Умирать тоже надо человеком. — Я тогда с вами тут останусь, — предложил Артем. — Они там и с ракетами и без меня справятся, какая от меня польза. Так хоть вам помогу… — Нет-нет, тебе обязательно надо идти, — испуганно перебил его Сухой. — У нас и гермозатвор в полном порядке, работает еще, и эскалатор цел, к выходу выбраться ты сможешь быстро. Ты должен с ними пойти, они ведь там даже не знают, с кем имеют дело.

  — В чем тут проблема? — Это был Адел, а чуть позади — Нолем. Генерал зыркнул холодными глазами на Грейсона. — Что тебе нужно?
  «Что-то Драконы торопятся прикончить нас, — подумал Грейсон. — Они могли просто подождать, пока мы сами не сдохнем. Что за спешка?»

IV

  Внезапно штора поднялась сама и свернулась в рулон над окном с громким щелчком. Мортон подскочил на месте, но быстро забыл свое изумление, когда выглянул в окно, выходившее на восток.
  При упоминании о тяньданьской бойне выражение лица герцога Ринола разительно переменилось. Его косматые черные брови грозно сдвинулись, взгляд темных глаз стал мрачным и холодным.
  - Не-е-ет! - взревел Анри, закатывая глаза.
  С каждым днем он все больше входит в роль мастер-сержанта, подумал Грейсон. Вместе с Рэмэджем он начал обходить строй, проверяя людей, униформу и оружие… зачем? Грейсон откинул эту бунтарскую мысль. Для воинского вида и боевой готовности, разумеется. Чтобы еще раз удостовериться, что отряды бодры, смелы и готовы к посадке на Т-корабль. И напомнить им, кто они такие.

  Аллен резко повернулся. Его лицо исказила гримаса ужаса, проклятие сорвалось к губ. Он выпустил по окну очередь, другую, третью. Сол зажмурился, осколки стекла впились в лицо. Он чуть было не кинулся под очередь, но опомнился и закричал.

Вдруг на его столе зазвонил телефон — часть видеокома. Брэй вскочил с места и быстро схватил трубку. На другом конце провода заговорил Струзерс, который сообщил:
  Не находя в себе сил возразить, Артем передал Хану найденную у Бурбона карту, обычный квадратик картона размером с почтовую открытку, вроде той, пожелтевшей, старой, с красивыми блестящими шарами, инеем и надписью «С Новым 2005 Годом», которую ему как-то удалось выменять у Виталика на облезлую желтую звездочку с погон, найденную у отчима в кармане. — Какая она тяжелая, — хрипловато произнес Хан, и Артем обратил внимание, что ладонь, на которой лежал этот кусочек картона, вдруг подалась книзу, как будто и впрямь он весил больше килограмма. Секунду назад держав его в руках, он не заметил ничего необычного. Бумажка как бумажка. — Эта карта намного мудрее твоей. Здесь кроются такие знания, что мне не верится, что она принадлежала человеку, который шел с тобой. Дело даже не в этих пометках и знаках, которыми она испещрена, хотя и они могут рассказать о многом. Нет, она несет в себе нечто… — его слова резко оборвались.
  Лили плакала.
  — Здесь!
  — Ладно, не буду. Но знаешь, мне очень грустно сейчас, я даже боюсь впасть в хандру: ведь от меня уезжает мой лучший партнер по шахматам. Я очень надеюсь, что когда-нибудь мы сможем продолжить наши шахматные баталии.
  – Как вы себя чувствуете? – вместо приветствия спросил он, даже не улыбнувшись. – Хотя я и сам по параметрам вижу, что не очень.
  – Я должен съездить в Австралию.
  — Спасибо, девочка, в другой раз. У меня в машине сидит потомственный самурай, не могу же я его бросить. Знакомьтесь. Сергей — это Мэд. Мэд, это Сергей. Как я уже сказала, он воспитанный молодой человек, к тому же он русский.

— Что?!! — Она была обдуманно и хладнокровно убита.

  – Работать будешь с Алексеичем, он введет тебя в курс дела. На будущее запомни сразу: ты подчиняешься только мне. Никто, кроме вышестоящего надо мной начальства, не вправе тобой распоряжаться, но в любом случае я должен об этом знать. Все остальные для тебя – пустое место, и в первую очередь особый отдел. К тебе они начнут приставать сразу, угроз не бойся, в случае чего я им их длинные носы поотрываю. Если начнешь выполнять их поручения вышибу сразу. – И, повернувшись, крикнул: – Сергей Алексеевич! Принимай новобранца.
  – Нет. Али сказал, в субботу.
  Я пнула несговорчивую дверь и привалилась к ней спиной. Что же делать? Как выбраться? Не могу я ради какой-то идиотки с манией величия самопожертвованием заниматься и чудовищ собой кормить, и этих еще жалко, всех троих. Трехгория вообще без правителя останется. Да еще и Васька предателем оказался, вот уж от кого не ожидала… Ну с ним-то я точно просто обязана расквитаться. Не знаю еще как, но он получит по полной программе. Выбраться бы только отсюда. Не может такого быть, чтобы не было выхода.
  Стена продолжала хранить свое светло-серое молчание, что, похоже, несколько озадачило Императора.
  Он сделал паузу, не в силах продолжать. Он не просто старался сплотить людей. Его слова шли из самой глубины души и сердца.
  Глава 13 Ужас летающий в ночи.

— Наглости тебе не занимать, солдат. Ладно, у меня нет времени на официальные процедуры. Пока дождемся твоего сержанта, потеряем час как минимум. Мы вернемся к этому разговору позже. Я тебя вызову. Можешь идти.
  - Сейчас мы вам покажем кое-что, вам явно понравится. Я только юбку сниму, - воскликнул я, выбегая из-за стола.
  Больше смотреть на это Артем не мог. Плюнув на все предосторожности, он снова переключился на автоматический огонь и, зажмурившись, нажал на спусковой крючок и полоснул очередью и по своему напарнику, и по скрывавшейся за его телом бестии. Неожиданно громкий грохот в клочья разорвал густую тишину Библиотеки, за ним последовало пронзительное верещание, потом все звуки оборвались: пыльные книги, как губка, впитали в себя их эхо. Когда Артем снова открыл глаза, все уже было кончено.
  Артем потянул было за собой свой рюкзак, но Хан остановил его жестом: — Не опасайся за свои вещи. Меня здесь так боятся, что никакая шваль не осмелится даже приблизиться к моему логову. А пока ты здесь, ты под моей защитой.
  В первой пещере был склад и цех по производству роботов: громоздкие аппараты для калибровки двигателей и сенсоров обратной связи, компьютеры для программирования вычислительных систем боевой техники и многое другое. Грейсон узнал серые приземистые симуляторы боевых роботов и ощутил ностальгию. Именно в таких симуляторах он обучался ведению боя. Поблизости в ремонтных лесах застыл «Стингер» повстанцев. Робот был распят на стреле передвижного крана, который поддерживал двухтонную пластину брони. Техи и помощники ковырялись во внутренностях машины. Томплинсон, тех Грейсона, уже убедил его, что им удастся исправить повреждение «Беркута», а также антенну «Стрельца». Здесь было все, что необходимо, для обслуживания и ремонта роботов.
  — Я потолковал с вашей служанкой, мадемуазель, и она сказала, что вы француженка, — приветствовал он.
  25 июля 2009 года, 10 часов 00 минут
  — Но разве ты не англичанин? — удивилась Беттина.

«Дядю Якова Сашка держал в черном теле, называл по фамилии, помыкал им, как лакеем, заставлял чахоточного старика ставить самовар, мыть пол, колоть дрова, топить печь и т. д. Отец же любил его, «души в нем не чаял», смотрел на человека с дворянской кровью в жилах лирическими глазами, глаза точили мелкую серую слезу; толкал меня дядя Яков локотком и шептал мне:
  — Ты, пожалуй, затеряешься, — мрачно заявил Ха. — Да ты без нас больше двух дней не проживёшь.
  – Не может быть! Откуда! – ахнул парень вслух.
  — Беттина права, Райан, — шепотом укорила Жоссель. — Если ты и Тристан собираетесь обсуждать ее перед всеми, не принимая во внимание ее чувства и желания, делайте это по крайней мере не при ней!
  — Его зовут Ахмед-ибн-Омар. Он приходится племянником госпоже Музне — старший сын ее родной сестры. Я знаю его всю жизнь. Всегда само собой разумелось, что мы когда-нибудь поженимся. Волосы у него черные, словно вороново крыло, и ласковые карие глаза…
  XVI
  И королевич бережно спрятал камень обратно. Индикатор жизни прямо. Не хотелось бы мне оказаться в такой ситуации, когда такая штуковина может понадобиться. Я бы через каждые две минуты на нее поглядывала и тряслась от страха. Но Елисей молодцом держится, храбрится.
  — Что у нас осталось из сюрпризов?

— Конечно, нет. Будь он сам дьявол, его чары на меня не действуют!
  Но вдруг на площадку с призами вышла сухонькая и маленькая бабуля. С одной стороны это было прекрасно, что нашелся хоть один доброволец, но с другой стороны было страшновато за старушку, не развалилась бы. Народ зашумел, с разных сторон слышался то смех, то какие-то рекомендации, не все приличные. Пока бабуля не передумала, я махнул Сэму, чтоб хватал ее и на полосу.
  Пуаро вошел в гостиницу «Олень» в задумчивом настроении и слегка поеживаясь, так как дул резкий восточный ветер. Холл был пуст. Он открыл дверь направо. В комнате пахло застоявшимся дымом, и огонь почти потух.
  Дверь лифта открылась на нижнем подвальном этаже. Нагумо вышел. Свет люстр играл на переплетающихся кольцах драконов на воротнике и манжетах его мундира. Генерал-губернатора сопровождали два солдата с застывшими лицами. Их руки лежали на автоматах.
  — Где она сейчас?
  Он смутился и промолчал. Наверное, подумал, что я не оставляю Елисею ни малейшего шанса на жизнь и прощаюсь.
  – Должно быть, Джузеппе убедил Нокса, что выгоднее держать Николь у себя и постоянно тянуть из тебя деньги. Пока не вытянут все до последнего гроша.
  – Если ты сейчас же не перестанешь плакать, – упрекнула я впечатлительную принцессу, – моя кровать превратится в болото и покроется плесенью.

Пошел мелкий дождь. Она подняла голову и подставила лицо под прохладные струйки. И вдруг вспомнила, как Николь купалась в ванне, колотила кулачками по воде и расплескивала ее вокруг.
  После он обнимал ее и лениво слушал, что происходит снаружи — вокруг каравана уже начиналась утренняя суета.

  — Кроме того, — гнул свое Эрадайн, — планета же не в глухой блокаде. Капитан вашего Т-корабля говорит, что вполне можно закамуфлировать шаттл так, чтобы он походил на серийный грузовой шаттл класса «Сфера», который использует Синдикат Драконов. А раз так, то наверняка можно будет подойти к планете — никто ничего не заподозрит. А дальше я вывожу вас к посадочной площадке возле Лазурного моря. А оттуда — сразу в джунгли. Вас мигом свяжут с Ревкомитетом. В вашу задачу будет входить обучение солдат, особенно — приемам борьбы с боевыми роботами.
  — Не виноват? — Бледное лицо Клейдона вспыхнуло. — Послушай, юный лорд, у тебя есть чудесный дар использования людей, ты ездишь на них, как на мехах, пока они не сломаются или пока ты не добьешься своего. Нет, спасибо, уволь.
  Девушка-джедай кивнула и откашлялась.
  Молва о грозном ребенке имеющим покровительство короля и обладающим правом казнить и снимать с постов разнеслась по стране. Но разговаривали об этом шепотом и с оглядкой. Поскольку, как рассказывали, этот ребенок время от времени незаметно подходил к сплетничающим о нем, тыкал под нос королевское кольцо и требовал материальной компенсации за моральный ущерб, нанесенный ранимой детской психике оскорбительной интерпретацией его действий. Не все и не до конца понимали, что он говорит, но все и сразу понимали чего ему надо. Если денег в кошельке оказывалось мало, приходилось снимать украшения. Правда, не менее чем пару золотых всегда оставлялись - на дорогу домой.
  Эти слова были встречены одобрительным гулом, так как Тимофеев, после службы в армии не проработавший на заводе и четырех лет, имел среди рабочих определенный авторитет за рассудительность и трезвость. А подобное, особенно в цехе, средний возраст которого колебался в районе сорока пяти лет, по нашим временам – редкость. По той же причине, кстати, администрация в лице Семеныча и остальных усиленно понуждала его к продолжению учебы, рассчитывая залучить в свои ряды.